Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих] - Роберт Хайнлайн

— Одну минутку. Мистер Смит?

— Да, мистер Дуглас?

— Вы действительно этого хотите? Хотите, чтобы именно я сделал то, о чем сказано в этой бумаге?

Джубал затаил дыхание, боясь взглянуть на своего клиента. Майку было сказано, что такого вопроса следует ожидать… но ничего нельзя было сказать ни о том, в какой форме он будет задан, ни о том, куда может завести Майка его склонность воспринимать все буквально.

— Да, мистер Дуглас, — прозвенел в зале голос Майка… а еще — на миллиардах экранах по всей планете.

— Вы хотите, чтобы я управлял вашими делами?

— Да, пожалуйста, мистер Дуглас. Это будет очень хорошо. Благодарю вас.

Дуглас заморгал.

— Что ж, достаточно ясно. Доктор, я несколько задержу свой ответ, но вы сразу же узнаете о нем.

— Благодарю вас, сэр. И от лица моего клиента, и от себя.

Дуглас начал подниматься, когда его настиг голос Канга, члена Ассамблеи:

— Минутку! А как насчет прецедента Ларкина?

Джубал ухватился за фразу.

— Ах да, прецедент Ларкина. Я слыхал кучу чепухи о нем — и чаще всего от людей безответственных. Так что вы хотели сказать о прецеденте Ларкина, мистер Канг?

— Я спрашиваю вас. Или вашего… клиента. Или Генерального Секретаря.

— Я отвечу, мистер Секретарь? — мягко спросил Джубал.

— Пожалуйста.

— Очень хорошо. — Джубал вытащил носовой платок и прочистил свой нос мощным и продолжительным аккордом. Он остановил взгляд на Канге и торжественно произнес:

— Мистер член Ассамблеи, я обращаюсь к вам, поскольку знаю, что нет необходимости обращаться к правительству в лице Генерального Секретаря. Много времени тому назад, когда я был совсем маленьким, мы с моим другом организовали клуб, и надо было придумать правила… и первым правилом, которое у нас прошло единогласно, было называть отныне наших матерей «родилками». Глупо, конечно… но мы были детьми. Мистер Канг, можете вы предположить, чем все это кончилось?

— Не могу, доктор Харшоу.

— Я выполнил наше решение только однажды. Одного раза было достаточно, и это спасло моего друга от той же ошибки. Все, что оно мне принесло, это красную полосу от розги на одном известном месте. И это было концом решения о «родилках». — Джубал откашлялся. — Зная, что кто-нибудь наверняка попытается поднять этот спорный вопрос, я попытался объяснить прецедент Ларкина моему клиенту. Ему было довольно затруднительно понять, какое отношение к Марсу имеет эта юридическая фикция. В конце концов, Марс населен, там живет старая и мудрая раса… много старше вашей, сэр, и, возможно, много мудрее. Но когда он понял, он задумался. Больше ничего, сэр — просто задумался, ничуть не оскорбившись. Один раз — только один — я вынудил свою мать проявить силу, чтобы наказать нахала. Этот урок ничего не стоил. Но наша Земля не должна получить такой же урок в планетном масштабе. Прежде чем делить чужие земли, мы должны крепко запомнить, что розга лежит на кухне у марсиан.

Канга это не убедило.

— Доктор Харшоу, если прецедент Ларкина вы сравниваете с выдумкой глупого мальчишки… почему мистеру Смиту оказываются королевские почести?

Джубал пожал плечами.

— Это вопрос правительству, а не мне. Но я могу сказать, как я это понимаю. Как элементарную вежливость… к Старейшинам Марса.

— Будьте добры, разъясните.

— Мистер Канг, эти почести — не пустой отзвук прецедента Ларкина. Вопреки человеческому разумению, мистер Смит является планетой Марс!

Канг и глазом не повел.

— Продолжайте.

— Или, скорее, марсианской расой. В лице Смита нас посещают Старейшины Марса. Почести ему, это почести им — а зло по отношению к нему, это зло по отношению к ним. Это справедливо в буквальном, но совершенно нечеловеческом смысле. Нам кажется благоразумным сегодня отдавать почести нашим соседям — но разум лишь разводит руками перед прецедентом Ларкина для необитаемых планет… Рискну сказать, что так будет и дальше. — Джубал поднял голову, словно испрашивая помощи у небес. — Но, мистер Канг, будьте уверены, что законодатели Марса узнают, как обращаются с их послом. Почести, отдаваемые им через его посредство, были проявлением вежливости. Я уверен, что наше правительство таким образом выказало свою мудрость. Придет время, и вы убедитесь, что это действие было благоразумным.

Канг вежливо ответил:

— Доктор, если вы пытались испугать меня, вы не преуспели в этом.

— Я и не собирался. Однако, к счастью для планеты, вы в меньшинстве, — Джубал повернулся к Дугласу. — Мистер Секретарь, это мое самое долгое публичное выступление за много лет… и я устал. Можно нам удалиться и подождать вашего решения у себя?

Глава 21

Объявили перерыв. Джубал попытался побыстрее увести своих людей, но этому здорово мешали американский президент и сенатор Бун.

Каждый из них понимал, как важно показать всем прочим, что они-де на короткой ноге с Человеком с Марса… и каждый знал, что глаза всего мира сейчас прикованы к нему.

Остальные жаждущие политики тоже старались пробиться поближе к Смиту.

— Мистер президент, сенатор, — быстро проговорил Джубал, — мы уходим перекусить. Вы с нами? — У него мелькнула мысль, что с двоими в укромном уголке справиться гораздо легче, чем с двумя дюжинами на людях — и он должен был увести Майка, пока ничего не случилось.

К его облегчению, у обоих оказались дела в других местах. Джубал вдруг поймал себя на том, что обещает не только привести Майка на бесстыдный шабаш фостеритов, но еще и в Белый Дом. Что ж, мальчик вполне может заболеть.

— Девушки, по местам!

Девичий эскорт доставил Майка на крышу. Толпа разваливалась перед Энн — высокий рост, красота валькирии, издалека заметный плащ — двумя пенящимися бурунами. Джубал, Бен и офицеры с «Победителя» замыкали шествие. Ларри с автобусом уже ожидал их, и через несколько минут водитель опустил их на крышу «Нью Мэйфлауэр». Мгновенно набежали репортеры, но девушки охраняли Майка на всем пути до номера, снятого Дюком.

Чувствовалось, что это доставляет им массу удовольствия. Мириам и Доркас настроены решительно, и Джубал подумал о кошке, защищающей своего котенка. Ногу репортера, вступившего в трехфутовую зону, пригвоздил к полу острый каблук.

Они обнаружили, что их коридор контролируется полицейскими из Спецслужбы, а у дверей номера прохаживается офицер.

У Джубала зашевелились волосы, но он тут же понял, что означает их присутствие: Дуглас согласился на сделку.

Письмо, отправленное Джубалом перед конференцией, включало и мольбу к Дугласу воспользоваться всей своей властью, чтобы обеспечить Майку возможность уединения… дабы несчастный мог вернуться к нормальной жизни.

Поэтому Джубал сказал:

— Джил, держи Майка под контролем. — Все о'кей.

— Слушаюсь, босс.

Офицер отдал честь, и Джубал внимательно поглядел на него.

— Однако! Приветствую, майор. Сколько еще дверей взломали?

Майор Блох покраснел и не ответил. Джубал подумал, уж не было ли это назначение наказанием. Дюк ожидал в номере.

— Садитесь, джентльмены, — сказал Джубал. — Я слушаю тебя, Дюк.

Дюк пожал плечами.

— Никто не мог ничего поставить, пока я был здесь. Однако, босс, аппаратуру можно спрятать так, что не докопаешься. Любого клопа.

— Да, да… Но я не об этом. Я хотел спросить, как насчет еды? Я голоден, мой мальчик, томим жаждой… и нас на три человека больше.

— А, вот оно что. Разгружались под моим присмотром; я сложил все в кладовку. Надо же быть таким мнительным, босс!

— Сам такой будешь, если захочешь прожить столько же, сколько и я.

— Не больно и хотелось.

— Дело вкуса. В целом все прошло гладко. Сообразите нам по маленькой, девушки. Та, кто первой принесет мне стаканчик, освобождается от одного «ко мне!» После гостей, я хочу сказать. Садитесь, джентльмены. Свен, ваше любимое пойло? Аквавит? Ларри, сбегай, купи пару бутылок. И джин для капитана.

— Погодите, Джубал, — вмешался Нельсон. — Я бы выпил скотч.

— Мне тоже, — присоединился Ван-Тромп.

— Тащи столько, чтобы можно было напоить и лошадь. Доктор Махмуд? Если вы предпочитаете слабые напитки, девушки принесут.

Махмуд погрустнел.

— Не надо соблазнять меня крепкими напитками.

— Позвольте мне, — Джубал оглядел его с ног до головы. — Сынок, у тебя была нервная перегрузка. Не имея под рукой седуксена, я вынужден прописать тебе две унции девяностопроцентного этанола. Если не поможет — повторить. Что-нибудь для вкуса?

Махмуд улыбнулся.

— Спасибо, доктор, но у меня свои грешки. Джину, пожалуйста, и воду отдельно. Или водки. Или чего там найдется.

— Или медицинского спирта, — добавил Нельсон. — Не позволяйте ему дурачить вас, Джубал. Стинки[20] пьет все, что подадут… и очень уважает это дело.